Период заселения в камеру. Особенности поведения
Считается, что самое тяжелое испытание для заключенного — это знакомство с осужденными. На зоне такой этап называется «пропиской». В нашей статье вы сможете выяснить не только как выжить в тюрьме, но и как правильно познакомиться с осужденными, чтобы срок лишения свободы не превратился в череду серьезных испытаний.
Важно знать, как вести себя при знакомстве с осужденными. В каждой тюрьме «прописка» проходит абсолютно по-разному. Как правило, новичку задают вопросы с подсмыслом. Именно по этой причине необходимо быть аккуратным и не говорить ничего лишнего. Ни в коем случае не ведите себя агрессивно по отношению к другим осужденным, даже в том случае, если вы спортсмен и уверены в своих силах. Это не случайно, ведь в тюрьме все живут «по понятиям», и любое необдуманное слово в сторону местного авторитета может обернуться вам чередой испытаний.
При входе в камеру не спешите, идите медленным и размеренным шагом. Необходимо обязательно со всеми поздороваться и познакомиться. Стоит обратить внимание на то, что при первой встрече с осужденными ни в коем случае нельзя протягивать руку для рукопожатия. Это не случайно, ведь в тюрьмах есть такие категории граждан, с которыми так не здороваются.
Рекомендации, которые описаны в нашей статье позволят вам выяснить, как выжить в тюрьме. Благодаря им, в случае если вас осудили, вы сможете быстро адаптироваться на зоне и максимально сохранить свое физическое и психическое здоровье.
Коронавирус в колонии
Все-таки то, что из-за карантина заключенные не виделись вживую с родными, повлияло на их общее настроение. У многих свиданка три раза в год, и ее отсутствие — это серьезно. Для них это единственный лучик света, все-таки могут приехать родственники — жена, дети, мать, бабушка. Мы не хотели нарушать их связь с родственниками, поэтому у нас через скайп проводились встречи, чтобы они могли видеть их хотя бы на экранах. Почта им присылалась и передачки по почте разрешались. А так, чтобы передачку [получить] из рук родственников, которые приезжали, это было запрещено.
Нельзя сказать, что стало больше конфликтов между арестантами и администрацией на этом фоне. Мы объяснили ситуацию осужденным, и по телевизору все это было видно, что это не какая-то наша выдумка, а такое положение в стране. Как-то нам получилось им разъяснить, что это временная мера, и придется ее соблюдать. В стране было положение такое, что мы, сотрудники, страдаем, заключенные тоже, да и всех в принципе это коснулось. В принципе, с пониманием отнеслись заключенные.
Статья«Это реально коллапс». Казахстанцы рассказывают о второй волне коронавируса
Нас карантин тоже коснулся. Нам запрещалось даже родственников посещать, выезжать за пределы города. Дом-работа-дом. Постоянно приходилось еще переодеваться. Получается, вещи, которые мы носим на работе — они оставались на работе. Уходя домой, мы переодевались в другую форму. Также были ограничения для тех, кто, например, работает за зоной, в штабе. Определили круг лиц, которые не могут заходить в зону, они работали только в штабе. А те, кто работал в самом учреждении, заходят туда и только вечером выходят, чтобы ограничить все возможные контакты и не занести вирус.
Утром проверяли температуру, как положено: если была выше 37 [градусов], то не допускали на территорию учреждения. Несколько таких случаев было, людей просто отправляли в больницу сразу.
Особенности общения в тюрьме
Мало кому известно, но в тюрьме существуют свои правила общения между осужденными. Если новичок не будет их соблюдать, то он рискует попасть в касту социально неадаптированных. Как правило, таких осужденных уголовные авторитеты не воспринимают и ежедневно унижают. В первую очередь необходимо запомнить несколько особенностей.
Ни в коем случае не говорите на территории тюрьмы слова спасибо и обиделся. Запрещено также использовать ненормативную лексику. Это не случайно, ведь можно случайно обидеть уважаемого в тюрьме человека и таким образом понизить свой авторитет. Стоит также отметить, что на зоне все осужденные используют жаргонный язык. Именно по этой причине новичку первое время будет достаточно сложно понять, о чем разговаривают его сокамерники.
Если вы по своей или чужой вине попали на зону, то мы вам настоятельно рекомендуем соблюдать тюремные правила. Благодаря этому вы сможете заслужить авторитет.
От сумы да тюрьмы: о чем нельзя говорить и как не попасть в «шестерки»
Обжив три закамских СИЗО и нижнекамскую колонию, Сергей Еретнов рассказал о тюремном быте и жизни зеков Фото: Олег Спиридонов
КУРЕВО КОНВЕРТИРУЕТСЯ СВОБОДНО, ЧАЙ — ПО ДОГОВОРЕННОСТИ
Зачастую подследственный проводит в камере СИЗО многие месяцы, а то и годы, ожидая решения суда, и с ним еще человек 20. Каждый день в камере начинается с уборки — мытья полов, унитаза, раковины. Делают это сами зеки, определив очередность дежурства. От уборки можно и отказаться — никто заставлять не будет, но стоит ли противопоставлять себя всем? К дежурству не привлекают обычно только пожилых людей. Все нужные для уборки инструменты и средства администрация предоставляет. В Чистополе, например, начальник СИЗО так горячо любит порядок, что сотрудники сами проходят по камерам с вопросом, кому что надо для поддержания чистоты. Чистота — главное правило тюремного быта, как в камере, так и личная. Если кто-то начал пахнуть, ему сделают замечание, не помыл руки после туалета — «пойди помой». Так или иначе грязного сожителя помыться заставят. Поскольку рукоприкладство запрещено, могут стукнуть тазиком, если уж совсем слов не понимает. Не столько больно, сколько унизительно.
Никаких зарядок или утренних прогулок тут не проводят, просыпаются зеки кто во сколько хочет, лишь бы до утреннего развода. Заключенных пересчитывают утром и вечером. В камере делать нечего, поэтому все постоянно стираются. Хочешь подстричься — обращаешься к надзирателю за ножницами, к нему вообще по любому подобному поводу можно обращаться. Кроме того, хозтовары или предметы личной гигиены продаются в тюремном магазине.
Деньги на зоне запрещены, но у каждого зека есть счет. В этом магазине нет витрины — есть список товаров, по которому можно сделать заказ: продукты, сигареты — в общем, все необходимое есть, список обширный. Ассортимент, конечно, разнообразием не отличается — допустим, пряников тут не 20 видов, а один, но категорий товаров достаточно.
Во внутреннем обороте главной валютой остаются сигареты. Попав сюда, я в очередной раз поздравил себя с тем, что не курю. Трудности с куревом испытывают даже финансово обеспеченные зеки — у них стреляют. Это, конечно, не принято, но что остается тем, у кого совсем нет денег? За отказ никто слова не скажет, конечно, но откровенно богатых людей на зоне почти нет, а у большинства зеков возможности ограничены весьма и весьма — родственники денег не присылают, больших посылок не шлют. Сигаретами же можно платить за услуги. К примеру, парикмахеры из числа зеков работают за сигареты и за сладкое. В нижнекамском лагере их было трое с профессиональными машинками для стрижки, у каждого ежедневно по несколько клиентов. Парикмахеры нужды не знают.
Чай — тоже валюта, но не однозначная, надо договариваться. Чифирь пьют многие, но я бы советовал не забывать, что он вреден. Сам я не чифирил.
НЕ СТОИТ ОТКРОВЕННИЧАТЬ С ПРЕСТУПНИКАМИ
Передачами с воли лучше делиться, хотя никто и не обязывает. Чего и сколько заключенный выделит «на общак», зависит только от него: можно чая отсыпать, можно сладким угостить. Без разрешения никто ничего не возьмет, если только в камере или в комнате не сложилось особое взаимопонимание. Проще всего, кстати, получать передачи через ИВС, когда приезжаешь на следственные мероприятия, — стоит предупредить родственников, чтобы приносили туда. Когда приезжаешь из ИВС с посылкой, ее повторно не досматривают — считается, что она уже проверена. В некоторых случаях это имеет значение — в частности, можно провести сигареты целыми, а то при досмотре в лагере их часто ломают.
Табуированных тем для разговоров за решеткой, по большому счету, нет, но есть темы, от которых лучше воздерживаться. Я бы не советовал распространяться о своих отношениях с женщинами. Есть люди, которым это интересно после долгого целибата — они могут раскрутить на откровенность, а это чревато. Вообще не стоит особо раскрываться, особенно с тех сторон, которые никого не касаются. Бывали случаи, когда из-за неосторожных высказываний человек оказывался в камере с «опущенными». Расскажу, как обычный деревенский паренек лет 25 попал «в шерсть». Спросили его — как с женой, будет ли ждать? Будет, говорит. Целоваться-то любите? Любим. Оральным сексом занимаетесь? Не без этого. И все — ушел парень в другую камеру, потому что признал, что сначала жена его орально стимулировала, а потом теми же губами… В общем, о себе много рассказывать не надо — люди-то все равно чужие, преступники. Если провокационные вопросы чересчур настойчивы, настораживают, можно просто спросить: «С какой целью интересуешься?» Пусть сначала объяснят, к чему вопросы.
Говорить ли о том, за что оказался в СИЗО (или в лагере), всякий решает сам, но вот спрашивать об этом не очень вежливо. Если все-таки спросят, то скрывать смысла нет — все равно узнают. Позорная статья всплывет сразу, но сейчас их осталось немного. Лет 20 назад насильнику на зоне жилось трудно, но в какой-то момент зеков, севших за изнасилование, стало слишком много. Они перестали выделяться. Статья, конечно, и сейчас остается неуважаемой, но люди на зоне теперь стали разбираться в индивидуальном порядке, зверь ли ты на самом деле или жертва обстоятельств. Много было случаев, когда девушки писали заявления из-за каких-то обид, не связанных с насилием. У нас сидел парень, который «изнасиловал» свою жену. Зато реального насильника вполне могут перевести к «опущенным» по просьбе зеков — был, например, и человек, севший на 11 лет за изнасилования малолетних. Получив срок от государства, в лагере он живет как в аду, фактически расплачиваясь за преступление в двойном размере. В этом я вижу высшую справедливость.
Осторожность в разговорах о статье и твоем уголовном деле особенно актуальна на этапе ИВС, потому что здесь среди сокамерников может оказаться подсадной провокатор. В ИВС сидят люди с улицы, здесь проще подсадить сотрудника — не нужно заводить уголовного дела. Кроме того, интерес следователей к откровенности арестанта в это время самый живой. В СИЗО человек не появляется ни с того ни с сего, он уже под следствием, а в лагере и смысла нет подсаживать агента — там все уже осужденные.
ГОЛОДОВКА — НЕ ЛУЧШАЯ ФОРМА ПРОТЕСТА
Особый сленг в лагере для первоходов, конечно, тоже существует, но он не так развит, как на зонах для бывалых. Ну, например, человека, склонного к обману, не очень порядочного, могут характеризовать как «кудрявого», сказать о нем, что тот «кудри плетет». Это не клеймо и вроде не оскорбительно, но все понимают, о чем речь.
Азартные игры регламентируются. Если новичку предлагают поиграть на интерес, например в карты, то игра допускается только на то, что есть при себе. Игра в долг запрещена в принципе — не только соглашаться, но предлагать такое нельзя, если инициатор знает, что платить нечем. Перед игрой необходимо показать, на что играешь — пренебречь правилом может только тот, кому верят на слово, о ком знают, что он всегда за свои слова ответит.
От просьб типа «пойди и что-то мне принеси» следует отказываться в большинстве случаев. Попросить может человек, с которым сложились доверительные отношения, — это нормально. Пожилому человеку тоже не зазорно помочь. Нужно чувствовать грань между дружеской просьбой и эксплуатацией. Для просьб о каких-то услугах нужна причина, чересчур исполнительный человек легко может обзавестись ярлыком «шестерки». В то же время есть определенные обязанности, к которым нужно относиться с пониманием. К примеру, в СИЗО по ночам между окнами протягивают веревки, по которым ходит почта. Это называется «дорога». Кто-то должен полночи сидеть и следить за «дорогой». Этот способ общения официально запрещен, конечно, но поскольку ничего страшного в этом нет, администрации тюрем это допускают. На «дорогах» сидят молодые — люди за 40 автоматически освобождаются от этой обязанности.
При мне не случалось, но все равно бывают обстоятельства, когда приходится жестко протестовать против действий администрации. Если до этого дошло, хочу предупредить, что голодовка — не лучшая форма протеста. Сегодня есть способы кормить насильно, закачивать питательные вещества в организм. Если все-таки принято решение голодать, первым делом необходимо написать об этом прокурору, передав заявление через адвоката. Но вообще, если ситуация назрела, как бы это дико ни звучало, проще «вскрыться». Опытные зеки, кстати, умеют вскрываться так, что угроза жизни минимальна. Я уже писал, что на зоне всегда есть люди, готовые вскрыть вены ради общего блага, хотя в Татарстане заключенных до такого стараются не доводить.
В следующий раз, в завершающей части серии о тюрьме, речь пойдет о различиях между тремя татарстанскими СИЗО и о главной системной проблеме регионального УФСИН.
Сергей Еретнов
Тюремные татуировки
Не секрет, что нередко осужденные набивают на своем теле татуировки. Мало кому известно, но каждый рисунок имеет отдельное значение. Тюремные наколки позволяют узнать больше о взглядах на жизнь того или иного осужденного. Их подробную расшифровку вы можете найти в нашей статье.
Нередко у заключенных можно увидеть на руке татуировку из пяти точек. Как правило, ее набивают у основания большого пальца. Такая татуировка является своеобразным символом, который свидетельствует о том, что человек находился в местах лишения свободы.
Наиболее популярные тюремные наколки это эполеты. Как правило, такой рисунок находится на плечах. Он может символизировать то, что его обладатель полностью отрицает какую-либо власть. Нередко такие осужденные не подчиняются инспекторам по надзору и устраивают бунт.
На территории тюрьмы можно встретить заключенных с достаточно своеобразной татуировкой, а именно точкой над бровью. Такой символ свидетельствует о том, что его обладатель относится к группе социально неадаптированных. Как правило, на территории зоны они подвергаются постоянному насилию и унижению.
Тюремный днeвник, часть I
«Свободная пресса» начинает публикацию «тюремного дневника» человека, до сих пор проходящего по уголовному делу с «экономической подоплёкой». По понятным причинам мы не указываем его настоящие имя и фамилию. Сегодня «СП» приводит первую часть записок, а всего будет опубликовано 5 глав.
От сумы и от тюрьмы не зарекайся. Говорят — это чисто русская пословица… Автор этих строк был обычным менеджером среднего звена в обычной российской средне-крупной компании. И вдруг оказался сначала просто фигурантом громкого уголовного дела, а, затем — обитателем одного из московских следственных изоляторов, в котором провел больше года. Там же были написаны и эти записки.
Оставим за скобками вопрос о виновности или невиновности — суд до сих пор не состоялся, а возвращение к нормальной жизни оказалось возможным в результате пресловутой гуманизации законодательства по экономическим преступлениям.
Перед вами рассказ о первых двух неделях тюремной жизни — наиболее важных, с точки зрения автора, для того, чтобы и за решеткой остаться человеком.
«Ну, вот и закончился еще один день. Прошел он совершенно пусто. Если, конечно, не считать, что четверг — банный день, и я, наконец, отмылся после всего, что было. Теперь, по крайней мере, чувствую, что нахожусь в более или менее чистом состоянии.
Надо сказать, что большую часть времени я ощущаю себя довольно пристойно — немного расклеиваюсь только когда вспоминаю дом. Правда, часто я себе этого не позволяю — 2−3 раза в день, не больше.
Самое во всем этом мерзкое, что, находясь здесь, полностью лишен какой бы то ни было свободы выбора. Даже не свободы выбора, а свободы действий и принятия решений. Такая беспомощность хуже всего.
Я, конечно, для себя придумал какие-то занятия, но при 10 людях в восьмиместной камере — она общей площадью метров 25−30, заниматься чем-то более-менее свободно и серьезно можно часа полтора-два, не больше.
Одно из занятий — пока не забыл, записать, как же жилось в эти первые дни.
Меня арестовали днем — вышел из офиса пообедать. Собрался спуститься в подземный переход через Садовое кольцо — впереди нарисовались, кажется, двое в штатском, махнули книжечкой и сказали что-то типа «не дергайся». Одновременно кто-то подхватил за руки сзади и я обнаружил, что меня тянут в припаркованную здесь же «Скорую помощь».
Первое ощущение — паника. Кто это люди, что они хотят? Почему «Скорая помощь»? Может быть, это ошибка (меня уже пару раз за кого-то принимали)? В общем, я начал орать и вырываться. В разгар дня. На Садовом кольце… Должен сказать, что двоих я раскидал. Правда, как потом оказалось, сзади было четверо…
Оказалось, не ошибка. Я так и не понял, зачем надо было устраивать шоу с силовым захватом на улице — намного проще было вызвать на очередной допрос. Все равно бы я пришел. Точно так же, как приходил на все предыдущие…
В ночи, после того, как закончились следственные действия и мне было объявлено, что я задержан на 72 часа, на той же самой «Скорой помощи», на которой и возили весь день, меня отправили на Петровку в изолятор. К тому времени с омоновцами, которые меня задерживали, уже получились странно дружеские отношения — такое ощущение, что они тоже слегка ошалели от того спектакля, который был организован при аресте и всего за этим последовавшего.
Им-то объявили, что будут брать матерого особо опасного преступника, который окажет сопротивление, попытается сбежать и т. п. В результате, на меня выделили человек 10, которые обложили по кругу офис и ждали чуть ли ни два дня. Самое забавное, что ждали они меня в рабочие часы. А я эти два дня апдейтил для Правления стратегический план и торчал на работе с 7 утра до 12 ночи. Успел…
В общем, привезли меня на Петровку и попытались прямо на этой «Скорой помощи» заехать на территорию. Их, конечно же, не пропустили. Сразу же начались шуточки типа: «сдать тебя не можем, так что, давай, беги; а то мы в стрельбе давно не практиковались». Самое интересное, что я отшучивался. И, кажется, довольно адекватно.
Получилась очень интересная штука. Поскольку я вообще не чувствовал за собой никакой вины (а в тот момент вообще не понимал из-за чего все началось), то воспринимал, да и до сих пор воспринимаю ситуацию очень отстраненно — вот такая, мол, у меня получается сложная командировка; может быть, даже длительная…
Да нет, уже понятно, что длительная… В общем, основная моя задача здесь — бороться за свое честное имя. Черт его знает, может и получится. В любом случае, надеюсь, крыша у меня, как у некоторых, не съедет. Хотя, сказать, что у меня сейчас все в порядке с головой, тоже не могу. Текст для меня совершенно не характерен. Да и сосредоточиться сложно.
Ладно, к Петровке. Мы отъехали от шлагбаума, и водитель поменял обычные белые номера на синие милицейские. Попробовали с этими номерами подъехать еще раз — все равно не пустили. В результате появилась здравая мысль — завести меня через центральный вход пешком.
Так и поступили. Я шел так же, как и все, без наручников, примерно тех же габаритов, что и окружавшие меня СОБРы. В результате, на проходной на фразу старшего о том, что привезли задержанного, дежурный прямо спросил: «а задержанный-то кто?»
Зашли на территорию, прошли по двору. Помню, меня удивило, сколько там стояло новых фордов Mondeo без номеров — явно закупили новую порцию автомобилей для руководства ГУВД города Москвы.
Ну, а дальше, меня сдали в изолятор временного содержания. После сдачи — завели на личный досмотр. Там же сидела врачиха — божий одуванчик (или, как мне потом сказали, фельдшер). Она тщательно записала все перечисленные мной болячки и сказала: «Знаете, а ведь Вам противопоказано здесь находиться?!» Я взглянул на нее в ответ и спросил: «А Вы знаете человека, которому ПОКАЗАНО здесь находиться?» Бабулька рассмеялась и сказала, что такого забавного ответа еще никогда не слышала.
Меня повели на этаж, в камеру. По дороге ничего интересного не произошло — зашел в длинный коридор, завели в маленькую комнатушку и велели взять матрас, подушку и одеяло. Взял — и пошел. Завели в трехместную камеру; размером где-то 5×1,90 метров. Там сидел один дядька.
Не стоит удивляться столь точным размерам. Большую часть времени в камере все равно делать нечего, вот и занимаешься подсчетами в уме. Исходный посыл очень простой — стандартный лист бумаги формата А4 — 21 на 30 сантиметров. То есть, получаешь сразу размеры 9, 21, 30. Ну, а дальше, дело техники — измеряешь кровать и меряешь в кроватях.
Завели, конечно, уже после отбоя, но, оказалось, что свет в изоляторах горит круглосуточно и не изменяется от времени суток. Да, и вообще, время суток, особенно в ИВС, — понятие относительное. Окно есть, но забрано «ресничками» — наваренными «елочкой» железными полосами. Свет через такое практически не проникает; увидеть что-то в окно на Петровке — нереально.
Часов ни у кого на Петровке нет (здесь, в СИЗО, уже проще; официально часов тоже практически ни у кого нет, но есть часы в телевизоре). Поэтому единственный способ определения времени — слушать радио (если его, конечно, включают, что, опять же, происходит не каждый раз).
Распорядок дня в ИВС получается следующий (в СИЗО совсем по-другому, хотя распорядок формально тот же самый): В 6 утра — подъем. Одновременно с подъемом включается проводное Радио России. Подъем означает, что больше нельзя лежать на кровати, укрывшись одеялом. Просто лежать на застеленной кровати и спать — можно. Далее приходят и собирают отходы (именно отходы — как объяснили «знающие люди», мусор за этими отходами как раз и приходит). Дальше — завтрак. С «официальной» посудой поступают следующим образом: Все исключительно алюминиевое. Кружку выдают на весь срок пребывания на этаже (кружкой, правда, эта штука была в младенчестве, пока от нее не оторвали ручку). Миску выдают утром и забирают вечером; ложку — на время еды. Если что-то передали родственники (идеально — комплект детской пластиковой посуды), то этим можно пользоваться круглосуточно.
В завтрак на целый день выдают сахар и хлеб. Сахара — мерку порядка двух столовых ложек. Причем, если не сообразил, высыпают в «кружку» и сразу заливают чаем. Если сообразил и подставил, например, газету — высыпают на газету. Хлеба в день выдают полбатона белого и полбуханки черного. Забавные у этого хлеба названия. Батоны — «Молодецкие», а черный хлеб — «Целебный». Соответственно, на завтрак бросают немного каши с тушенкой (тушенки, по ощущениям, банки две на изолятор).
Позавтракали, сдали ложки — около 10 утра приходит проверка. Тоже довольно забавное мероприятие. При открывании двери надо встать и откинуть (завернуть процентов на 30) матрас с кровати. Кстати, кровать (койка) — приваренная к полу металлическая конструкция с размером лежанки 65 на 180 сантиметров.
Дальше около 12 часов приходит обход — можно попросить вызвать врача, чтобы дал таблетки (своих таблеток у него минимум, но, если родственники передают, то таблетки выдаются на сутки). Тогда же, в 12 часов, еще на 2 часа включают радио. Радио выключили — начинают разносить обед — суп, какое-нибудь второе и кипяток. Поели — и ждем ужина — его где-то в половине седьмого начинают разносить. Опять какая-нибудь еда и слабенький чай. В принципе, вся еда довольно съедобная, но никакие другие эпитеты кроме «съедобная» на ум не приходят. В СИЗО с питанием, опять же, по-другому, но об этом позже.
В восемь вечера еще раз включают радио и гоняют его до отбоя, то есть, до десяти вечера. После этого можно залезать под одеяло и ждать, кого сегодня будут «выдергивать» в следственный изолятор — в ИВС более 10 суток держат в исключительных случаях, а народ собирают по ночам».
(Вторую часть записок из СИЗО читайте завтра, 1 марта).
Общая информация о тюремных понятиях
Если вы не желаете, чтобы ваша жизнь на зоне превратилась в череду унижений и испытаний, то вам необходимо чтить местные правила. Не секрет, что осужденные в тюрьме устанавливают свои законы. Их особенности вы можете выяснить в нашей статье. Настоятельно рекомендуем их изучить.
Воровские понятия и их соблюдение позволят вам занять достойное место в тюремной иерархии. Мало кому известно, но все осужденные относятся к той или иной касте. В целом, всех заключенных можно разделить на беспредельщиков, авторитетов, социально неадаптированных и среднестатистических. Самое главное место в тюремной иерархии занимают авторитеты, а вот социально неадаптированные заключенные постоянно подвергаются унижению и насилию. Стоит отметить, что не все только прибывшие осужденные знают о том, что воровские понятия запрещают есть продукты из передачки самостоятельно. Заключенный должен обязательно поделиться пищей, чтобы в дальнейшем избежать конфликтных ситуаций.
Стоит отметить, что на территории тюрьмы ни в коем случае нельзя обсуждать сексуальные темы. Это не случайно, ведь осужденные, которые живут по понятиям, агрессивно реагируют на определенные виды полового контакта. Любое необдуманное слово может обернуться плохой репутацией.
Правила шмона
В нашей колонии обыски проводятся каждый день. Как это устроено: есть определенное количество отрядов и график, какой сегодня мы проверяем отряд. Мы полностью проводим обыск осужденных, обыск их вещей, помещения. Это делается каждый день, но не во всей колонии, а по графику. График всегда составляется так, чтобы осужденные не могли узнать, какой отряд и в какой день мы будем проверять.
В основном находятся вещи, которые не положено иметь осужденным. Они не запрещены как бы, но и иметь их при себе они не имеют права. Чаще всего мы заранее знаем, где и что может быть спрятано. Для этого есть оперотдел, который собирает информацию через свои связи. Помогают в этом заключенные, которые работают на администрацию. Кто-то сам приходит и говорит, что готов работать на учреждение. Кого-то приходится вербовать. Не всех, но приходится. Потому что есть, например, отряд, и у него есть завхоз — человек, который руководит этим отрядом. То же самое, как в армии бывает: есть взвод и есть командир взвода. Также и здесь есть завхоз, который руководит ими. Его выбирает администрация. Обычно ставим такого человека, которого заключенные будут слушать, и с которым нам будет удобнее работать.
Способы что-либо спрятать у заключенных крайне изощренные, начиная от того, что можно часть плинтуса открыть и там будет хранилище небольшое, и ты его на глаз вот так не увидишь, если не будешь знать конкретно, где лежит вещь. У нас пару лет назад вводили войска в колонию и делали полный обыск, причем со специальным оборудованием для того, чтобы средства связи найти. Тогда тайники находили в таких местах, в которых даже предположить невозможно. Элементарно в ручке стула, в плинтусах, в стенке замурованный и тому подобное. В этом плане они умудряются спрятать так, что не найдешь без оборудования.
Иллюстрация: Аня Леонова / Медиазона
Тюремный жаргон
Как мы говорили ранее, на территории мест лишения свободы существует свой языковой жаргон. В нашей статье вы можете выяснить значение некоторых слов и словосочетаний.
На территории тюрьмы нередко можно услышать словосочетание гражданин начальник. Оно имеет несколько значений. В первую очередь, такое словосочетание используют, когда обращаются к инспекторам надзора и охране. Таким образом осужденные демонстрируют свое уважение к администрации. Как мы говорили ранее, словосочетание «гражданин начальник» используется в разных вариациях. Нередко так обращаются не только к администрации, но и к тюремным авторитетам.
На территории зоны осужденному могут предложить чифир. Мало кому известно, но это крепкий чай, который включает в себя большое количество заварки. Как правило, его пьют заключенные, которые не желают ложиться спать.
Стоит отметить, что на территории тюрьмы ни в коем случае нельзя воровать. На зоне таких людей называют крысами. Как правило, такие заключенные подвергаются постоянному насилию и унижению.
Нанесение татуировки в тюремных условиях. Прошлое и реальность
Далеко не каждый может выдержать жизнь на зоне. Реальность шокирует. На самом деле, в колониях присутствует антисанитария и беспредел. Как мы говорили ранее, почти у каждого заключенного есть на теле татуировка. Безопасна ли такая процедура в условиях тюрьмы? Это и многое другое вы можете выяснить с нашей статье.
Во времена СССР делать татуировку в условиях зоны было необычайно опасно. В качестве краски использовали чернила или сажу. Вместо иглы, которая, к слову, является запрещенным предметом, применяли скобы с тетрадей. Сегодня используются более профессиональные инструменты. Из-за антисанитарии, которая присутствует при процессе нанесения рисунков на тело, заключенные рискуют заполучить серьезные инфекционные заболевания.
Запрещенные предметы
Жизнь на зоне — это серьезное испытание для заключенного. Чтобы не конфликтовать с администрацией, необходимо знать правила поведения в тюрьме. В нашей статье вы можете выяснить, какие предметы ни в коем случае не должны быть в наличии у заключенного.
Инспекторы по надзору в обязательном порядке изымают у осужденных запрещенные предметы. К ним относят наркотики, телефоны, алкоголь и оружие. В случае, если у заключенного был найден запрещенный предмет, его помещают в карцер на неопределенный срок. После этого жизнь на зоне для нарушителя превращается в череду испытаний.
«Мне было страшно»
Я работаю инспектором дежурной части в колонии строгого режима уже три с половиной года. Пришел в эту систему еще раньше, до этого работал в Алматы, но в пробации. Шел на эту работу целенаправленно. Учился после школы в академии четыре года и сразу же знал, что пойду работать в эту систему.
Сейчас в мои обязанности входит полный контроль учреждения: распорядок дня, проведение проверок и массовых мероприятий, в том числе обед, ужин. Весь день арестантов контролируется дежурной частью, и я нахожусь с ними в непосредственном контакте. Хожу на работу каждый день с восьми утра до семи вечера, но, бывает, заступаю на сутки. В таких случаях ты элементарно не высыпаешься, потому что эмоции и нервы напряжены, любой шорох и ты проснулся сразу. В итоге не высыпаешься, сколько бы ты там не спал.
Сложно сказать, в какое время суток сложнее работать, все-таки днем никто не спит, и разные ситуации случаются, кто-то создает вертяки и тому подобное. Но если что-то произойдет ночью, то непосредственно за это отвечает дежурный. Что бы ни произошло ночью — это практически ЧП. И решения надо принимать самостоятельно, так как начальника в это время нет.
СтатьяЗаключенные бьются головой о двери. В Казахстане колонии пытаются засудить активистку, которая рассказывает о пытках и голодовках
Помню, какие у меня были впечатления в первые дни работы в колонии. У нас такое учреждение, что когда заходишь, нет такого, чтобы каждый осужденный сидел по камерам — они могут ходить по территории учреждения. Конечно, ограждения есть, но внутри они свободно перемещаются. Мне, честно говоря, поначалу было очень страшно, ведь вокруг тебя такие люди, которые совершали различные преступления, там статьи ужасные… Я читал их личные дела, и никогда тебе в жизни не представится, что такое вообще бывает. Но со временем как-то привыкаешь и понимаешь, что они не представляют угрозу, и им нет смысла провоцировать администрацию.
Среди заключенных, да, есть хорошие люди. Ну, жизненные обстоятельства разные бывают. Большая часть из них это, конечно же, не самые лучшие люди, так скажем, отбросы общества.
Действительно, после трех лет работы меня уже не удивляют вспоротые вены и зашитые рты. Я воспринимаю это как способ привлечь внимание администрации. Если у арестантов есть какие-то претензии к учреждению, и они будут писать их так… жалобами, то на это мало кто обращает внимание. Ну, отправляются и отправляются, пусть пишут. А чтобы действительно привлечь какое-то внимание, заключенный может объявить голодовку, может зашить рот, порезать себя, проглотить что-нибудь. После этого администрации учреждения необходимо принять меры. Так что да, в основном это способ привлечения внимания, потому что они идут на это целенаправленно, и их целью не является самоубийство и тому подобное. Они это делают так, чтобы не навредить себе. Они знают, как это сделать так, чтобы не умереть.
Иллюстрация: Аня Леонова / Медиазона
Предметы тюремного производства
Большая часть осужденных работает на территории зоны. Почти в каждой тюрьме есть огромное разнообразие производственных станков. Благодаря им осужденные могут не только работать, но и получать за эту заработную плату. Как правило, заключенные шьют униформу, создают кованные и деревянные изделия. Те осужденные, которые умеют хорошо рисовать, занимаются картинами и иконами. В дальнейшем предметы ручной работы отправляются на экспорт. Они пользуются большим спросом. Это не случайно, ведь цена на готовое изделие достаточно низкая, а вот ее качество придется по душе даже самому требовательному покупателю.
Разновидности тюрем
Среди инспекторов и самих заключенных существует определенная классификация тюрем. Черная зона является беспредельной. Осужденные, которые находятся на ее территории, свободно пользуются мобильными телефонами и даже могут позволить себе наркотики и алкоголь. Как правило, рано или поздно все работники такой тюрьмы становятся осужденными.
Еще одной разновидностью является красная зона. На ее территории заключенные полностью находятся под контролем инспекторов. Нередко в таких тюрьмах случаются бунты. Осужденные протестуют против администрации. Они устраивают голодовки, побеги и отказываются от работы. Как правило, такие бунты быстро устраняются. Осужденных, которые устроили протест, наказывают и помещают в изолятор. Нередко нарушителям также добавляют срок.
