Наказание за клевету и заведомо ложное обвинение: уголовная ответственность по статье 129 УК РФ

Клевета и ложное обвинение

Закон предоставляет каждой из сторон спора защитить свою честь и репутацию от:

Оскорблений – открытого изложения в личной беседе или в присутствии посторонних нелицеприятных данных о гражданине с использованием обсценной лексики.
Клеветы – сообщения третьим лицам заведомо ложных сведений, которые очерняют репутацию лица в глазах слушателя.
Ложных обвинений – предоставление органам правопорядка лживых сведений о причастности гражданина к преступлению.

Уголовная ответственность за клевету и ложное обвинение

Оскорбления относятся к административному законодательству. По статье 5.61 КоАП РФ, за них на виновника может быть наложен штраф в размере до 3 тысяч рублей, а если ответчик – должностное лицо, то до 30 тысяч рублей. Если брань была озвучена посредством публичного выступления или через трансляцию СМИ – штрафы возрастут до 5 и 50 тысяч рублей соответственно.

Клевета и ложное обвинение подпадают под нормы уголовного права:

статья 218.1 предусматривает ответственность за клевету, причем тяжесть санкций зависит от способа распространения лживых данных и массовости охвата.
статья 306 устанавливает наказание за осознанную попытку ввести в заблуждение полицию относительно причастности лица к притуплению или самому факту совершения правонарушения. При этом если умысла у заявителя не было, он предполагал, что преступление могло быть соврешено при участии указанного лица, то ответственность не наступает.

Квалификация преступления

Главные критерии признания распространенных сведений клеветой или ложным доносом являются:

Преднамеренность – источник распространения информации был заведомо осведомлен о ее недостоверности. Если распространитель не мог знать заранее о лживости сообщения, это будет считаться заблуждением.
Разглашенные сведения негативно отражаются на репутации лица – если распространялась правдивая или неправдивая информация, которая никак не влияет на репутацию в глазах окружающих, это не может считаться клеветой.
Разглашение третьим лицам в ходе разговора, при официальных обращениях, в публичном выступлении или посредством средств массовой коммуникации.

Также значение для квалификации правонарушения имеет суть распространяемых данных. Например, когда речь идет о причастности к преступлениям сексуального характера или состояния здоровья оклеветанного. Учитывается и положение клеветника относительно потерпевшего. Например, если фигурант воспользовался занимаемой должностью для очернения репутации коллеги.

Не гневайтесь и не молчите: как реагировать на ложное обвинение

Представьте, что сосед обвиняет вас в краже. Вы этого не совершали. Но сосед не верит и продолжает настаивать. В это время подходят другие соседи и наблюдают, как разворачивается противостояние.

Как бы вы отреагировали на ложное обвинение? Возможно, разозлились бы. Но даже если этот гнев оправдан, он увеличит вероятность того, что соседи сочтут вас виновным.

Это ключевой вывод нового исследования, опубликованного в журнале Psychological Science. Парадоксально: из-за злости обвиняемых могут счесть виновными, хотя эта злость обычно служит признаком невиновности.

Почему так? В исследовании отмечается, что мы отслеживаем эмоции других людей, чтобы понять социальные ситуации. И в особенности, когда решаем, стоит ли кому-то доверять.

Например, прошлые исследования показывают, что люди используют надежность, чтобы выносить суждения о том, виновен ли человек. Более того, доказано, что из-за гнева люди вызывают меньше доверия. Помня об этих двух выводах, исследователи предположили:

«…когда человек видит гнев подозреваемого, он находит его ненадежным, складывая тем самым представление о виновности. Он может даже интерпретировать проявленный гнев подозреваемого как лживую попытку выглядеть невиновным человеком, симулирующим моральное негодование. Наблюдатели считают обозленного подозреваемого виновным, так как чувствуют неискренность».

Если обвинение ложное, сохраняйте спокойствие… но не молчание

В шести исследованиях было изучено, как неспециалисты и эксперты выносят суждение о виновности, когда обвиняемый злится. В одной серии исследований участники смотрели клипы о людях, обвиняемых в незначительных преступлениях и отстаивающих свою позицию в зале суда в телешоу под названием «Judge Faith». Результаты показали, что участники чаще считали виновными тех обвиняемых, которые злились.

В другом исследовании участники читали о вымышленном человеке по имени Эндрю Смит, который обвинялся в совершении вооруженного ограбления. Исследование включало четыре версии реакции Смита на обвинения во время его гипотетических показаний: гнев, спокойствие, молчание и раздражение. В случае с молчанием было сказано, что Смит сослался на Пятую поправку к Конституции («Лицо, обвиняемое в совершении преступления, имеет право на надлежащее судебное разбирательство» — прим. ред.). В других случаях описание выглядело так:

Спокойствие: «Я действительно не могу поверить, что меня обвиняют в этом преступлении».
Раздражение: «Меня раздражает, что меня обвиняют в этом преступлении».
Гнев: «Я просто в ярости, что меня обвиняют в этом преступлении!»

Больше всего решений о виновности Смита участники вынесли в случае, когда он хранил молчание. Кроме того, при проявлении гнева Смит показался участникам больше всего виновным, а при раздражении — более виновным, чем когда он был в спокойном состоянии.

В аналогичном эксперименте участники читали один из двух вымышленных сценариев с участием человека по имени Натан. В обоих случаях он был обоснованно обвинен, но не обязательно виновен, либо в измене своей девушке, либо в краже денег у работодателя. Участникам случайным образом достались тексты либо с гневной, либо со спокойной его реакцией. Состояние гнева было следующим: «Натан повышает голос и гневно отрицает ответственность, восклицая: «Я так зол, что вы считаете, будто я мог это сделать!» Спокойствие: «Натан спокойно отрицает ответственность, заявляя: «Я действительно не могу поверить, что вы думаете, будто я мог это сделать». И снова участники чаще называли героя виновным, когда он был зол.

Неужели простые люди считают гнев признаком вины? Чтобы проверить эту идею, исследователи провели эксперимент, аналогичный предыдущему, но его участниками стали профессионалы, которым регулярно приходится выносить обоснованные суждения о виновности других, например, следователи по делам о мошенничестве и аудиторы.

И они тоже оценили проявления злости как признак вины. Как и молчание, что интересно.

Ложно обвиняемые злее

Когда кто-то гневно реагирует на обвинение, другие люди обычно считают этого человека виновным. Но действительно ли гнев — это признак вины?

Чтобы это проверить, исследователи попросили другую группу участников выполнить одно из двух заданий, каждое из которых включало редактирование текста. Одна задача была простой, другая — сложной. Всем участникам сказали, что им заплатят за выполнение задания.

После того, как участники выполнили задание, исследователи заявили, что они сделали это неправильно и потому не получат бонусную выплату. Это было ложным обвинением для участников, выполнявших простое задание, потому что большинство из них справились с ним верно. Между тем участники, которым было поручено трудное задание, в большинстве случаев допускали ошибки, поэтому обвинения в основном были обоснованными.

После этого исследователи спросили обе группы, насколько они злы. Результаты показали, что те, кого обвиняли ложно, испытывали значительно более сильное чувство гнева, чем те, кого обвиняли обоснованно.

Человек — очень плохой детектор лжи

В целом результаты показывают, что большинство людей просто плохо умеют определять ложь. Этот недостаток, вероятно, способствует не только межличностным конфликтам, но и ложным уголовным обвинениям.

Исследователи заявили, что их результаты добавляют важную информацию в сферу определения обмана, показывая, что гнев служит признаком не вины, а невиновности.

«Это особенно важно, потому что большинство исследований эмоциональных сигналов обмана почти не находят связи между другими дискретными эмоциями и чувством вины, — пишут исследователи. — Хотя исследования психологии гнева утверждают, что социальная информация, которую он отображает, заключается в том, что виноват кто-то еще, мы считаем, что гнев в этом контексте ошибочно свидетельствует о противоположном для других: о вине».

В исследовании делается вывод: «Есть много причин для гнева, когда обвиняют в проступке, но, возможно, ни одна из них не так сильна, как убеждение в том, что обвинение ложно».

Источник

Интересная статья? Подпишитесь на наш канал в Telegram, чтобы получать больше познавательного контента и свежих идей.

Ответственность за клевету и заведомо ложные обвинения по закону РФ

Уголовно-процессуальный кодекс РФ относит клевету к правонарушениям частного обвинения. Инициировать привлечение клеветника к ответственности может только сам оклеветанный. Для защиты законных интересов он имеет право обратиться:

в суд с требованием привлечь обидчика к уголовной ответственности или с иском о взыскании морального ущерба и требованием опровергнуть недостоверные данные по статьям 151 и 152 ГК РФ соответственно;
в полицию с заявлением о совершенном в отношении себя правонарушении;
в прокуратуру с жалобой на действия, от которых пострадала репутация гражданина.

Обратите внимание!
Привлечение к уголовной ответственности даже по нетяжелым статьям, к которым относится клевета, может ухудшить последующие возможности гражданина по трудоустройству, участию в политике и в других сферах. Узнав о поданном заявлении в суд или правоохранительные органы, ответчику следует привлечь квалифицированного адвоката.

3 способа избежать уголовной ответственности за клевету

Дела о клевете сложны для обеих сторон, так как следует доказать или опровергнуть наличие умысла в распространении неправдивых данных. С точки зрения защиты, стратегия может строиться по трем направлениям:

Доказать, что распространяемые сведения были правдивыми или же у ответчика были достаточно весомые основания считать их таковыми.
Установить источник, из которого ответчик получил недостоверные сведения, которые и были ретранслированы им – в этом случае ответчик может также ссылаться на убежденность в достоверности информации. Записи разговоров, переписку и другие данные следует предоставить правоохранительным органам и суду.
Если клевета была сформирована на основании вырванных из контекста высказываний или смонтированного материала в СМИ, следует привлечь свидетелей разговора, найти оригинальную запись эфира, выступления или совещания, которые бы подтвердили отсутствие намерений опорочить истца в словах ответчика.

Обратите внимание!
Оптимально будет примирение с пострадавшей стороной в досудебном порядке. Согласно статье 20 УПК РФ, это возможно до того момента, как суд удаляется в специальное помещение для вынесения решения по делу.

Необоснованная выгода: как защититься от обвинений?

Многие компании с оптимизмом встретили статью 54.1 НК РФ, однако со временем она стала вызывать всё больше вопросов у юристов, бухгалтеров и предпринимателей. Для подтверждения своей добросовестности необходимо быть осмотрительными и знать судебную практику. О перспективах и рисках судебных споров по необоснованной налоговой выгоде подробно рассказал в статье Вадим Косяков.

Последствия получения необоснованной налоговой выгоды

19 августа 2022 г. вступила в силу статья 54.1 Налогового кодекса РФ[1], установившая пределы осуществления прав по исчислению налоговой базы и суммы налога, сбора, страховых взносов. Иными словами, данная статья установила возможность получения налоговой выгоды только при условии реальности операций налогоплательщика. Согласно статье основной целью сделки налогоплательщика должна быть конкретная разумная хозяйственная (деловая) цель, а не налоговая экономия. Если уменьшение налога лишь формально соответствует закону, то речь идёт уже о получении необоснованной налоговой выгоды, что подразумевает обогащение за счёт бюджета.

Признав налоговую выгоду необоснованной, ИФНС имеет право снять расходы, отказать в вычете НДС, не подтвердить льготу, не вернуть или доначислить налоги, начислить пени и штрафы[2].

Критерии обоснованности налоговой выгоды

Теперь в п. 2 ст. 54.1 Налогового кодекса закреплены чёткие критерии обоснованности налоговой выгоды при одновременном их соблюдении:

– неуплата/неполная уплата и/или зачёт/возврат суммы налога не являлись основной целью сделки;

– обязательство по сделке исполнено лицом, являющимся стороной в договоре, и/или лицом, которому обязательство передано по договору или закону.

Согласно письму ФНС России от 16.08.2017 № СА-4-7/[email protected] «О применении норм Федерального закона от 18.07.2017 № 163-ФЗ» «…при установлении налоговыми органами наличия в рамках заключённых налогоплательщиком сделок (операций) хотя бы одного из двух обстоятельств, определённых в п. 2 ст. 54.1 НК РФ, ему должно быть отказано в праве на учёт понесённых расходов, а также заявления по ним к вычету (зачёту) сумм НДС в полном объёме».

При отсутствии указанных в п. 1 данной статьи обстоятельств налоговая база и (или) сумма налога считаются неправомерно уменьшенными.

Пределы применения судебной практики и норм статьи 54.1 НК РФ

До принятия указанной статьи спорные правоотношения не имели легального толкования и были разъяснены только правовыми позициями, выработанными высшими судебными инстанциями. В итоге дозволенные пределы налоговой оптимизации приходилось искать в судебных актах, обобщённых из Постановления Пленума ВАС РФ № 53 от 12.10.2006.

Большинство положений статьи 54.1 НК РФ при её сравнении с Постановлением ВАС РФ № 53 не являются чем-то новым. Постановлением были закреплены аналогичные по смыслу положения, препятствующие получению необоснованной налоговой выгоды.

Необходимо помнить, что правила ст. 54.1 НК РФ подлежат применению лишь по проверкам, назначенным после 19.08.2017 г., когда они вступили в законную силу. А по результатам проверок за 2016–2017 гг., налогоплательщикам приходится оперировать только понятиями и принципами старых норм, установленных Постановлением ВАС РФ № 53. Указанный довод подтверждает и судебная практика[3].

При этом ФНС России в Письме от 31.10.2017 № ЕД-4-9/[email protected] отметила, что понятия, отражённые в Постановлении Пленума № 53 и развитые в сложившейся судебной практике, сформированной до вступления в силу ст. 54.1 НК РФ, не используются в рамках проведения:

камеральных налоговых проверок налоговых деклараций (расчётов) налогоплательщиков, представленных в налоговые органы после вступления в силу ст. 54.1 НК РФ;
выездных налоговых проверок и проверок полноты исчисления и уплаты налогов в связи с совершением сделок между взаимозависимыми лицами, решения о назначении которых вынесены после дня вступления в силу ст. 54.1 НК РФ.

Однако суды считают, что принятие ст. 54.1 НК РФ не отменяют ни Постановление № 53, ни возможность применения правовых позиций высших судебных инстанций, которые были выработаны за время его действия и продолжают упоминать Постановление № 53 вместе со ссылками на ст. 54.1 НК РФ[4].

К примеру, в Арбитражном суде Кемеровской области слушалось дело, в котором налоговый орган высказывал позицию, что доводы налогоплательщика о проявлении им должной осмотрительности и осторожности при выборе контрагентов, об экономической обоснованности понесённых расходов, отсутствии цели занижения налога на прибыль организаций, факте и размере понесённых расходов не имеют правового значения в силу положений статьи 54.1 НК РФ.

Налоговый орган посчитал, что эта статья является законодательной новеллой и предполагал, что при отсутствии реальных отношений с заявленными контрагентами, хотя бы и при реальности движения товара от третьих лиц и реальности произведённых расходов, налогоплательщик не вправе их учесть. Но в своём решении от 25.09.2019 по делу № А27-17275/2019 Арбитражный суд Кемеровской области указал, что нормы налогового законодательства, на основании которых высшими судебными инстанциями были выработаны правовые позиции, не претерпели изменений, в том числе и с введением в действие ст. 54.1 НК РФ: появление этой статьи в Кодексе не сопровождалось изменением принципов правового регулирования в сфере налогообложения, введением дополнительных составов налоговых правонарушений, сужением полномочий налоговых органов.

По другому делу, также рассмотренному в арбитражном суде Кемеровской области, суд в своём решении от 21.10.2019 по делу № А27-18448/2019 тоже встал на сторону налогоплательщика и указал, что тот проявил должную осмотрительность при выборе контрагентов, провёл стандартные конкурентные процедуры, получил от них надлежащие документы. На момент вступления в хозяйственные отношения с контрагентами налогоплательщику не было известно о выявлении налоговым органом в их отношении обстоятельств, характеризующих их как недобросовестных налогоплательщиков.

Из материалов дела следовало, что общество в проверяемом периоде осуществляло обогащение угля. Данный процесс идёт круглосуточно, при этом образуются отходы. Поскольку у налогоплательщика отсутствовал собственный грузовой автотранспорт, оно привлекало контрагентов для вывоза указанных отходов в отвал.

Доначисляя налог на прибыль обществу, инспекция, не оспаривая технологическую необходимость транспортных услуг и факт несения расходов, исходила из невозможности их учёта на основании ст. 54.1 НК РФ, поскольку они были понесены по операциям со спорными контрагентами, при наличии формального документооборота. Однако в ходе судебного разбирательства было установлено, что все хозяйственные операции имели место. Свидетели подтвердили, что у контрагентов были сотрудники и арендованный транспорт. Взаимодействие по существу оказания услуг осуществлялось непосредственно с руководством контрагентов, и не было доказательств того, что оказание услуг организовано самим налогоплательщиком при прямом взаимодействии с собственниками автотранспорта и водителями. Недобросовестность контрагентов налоговый орган не доказал. С учётом изложенного расходы заявителя по налогу на прибыль суд признал обоснованными; доначисление по налогу на прибыль организаций, соответствующие пени и штраф – незаконными.

По другому делу № А14-15705/2018 от 17.05.2019, рассмотренному Арбитражным судом Воронежской области, суд посчитал, что налогоплательщик проявил достаточную осмотрительность т. к. перед заключением договора он запросил у контрагента устав, выписку из ЕГРЮЛ, свидетельство о регистрации, свидетельство о присвоении ИНН. Кроме того контрагент предоставил налогоплательщику рекламный проспект, в котором указаны построенные им ранее объекты. Всё это, по мнению суда, подтверждало реальный характер строительной деятельности контрагента.

Все перечисленные решения судов вышестоящие инстанции оставили в силе.

Таким образом, из анализа судебных актов видно, что, несмотря на новые нормы статьи 54.1 НК РФ, суды продолжают становиться на сторону налогоплательщика в спорных с налоговыми органами ситуациях, когда речь идёт о сомнении в реальности хозяйственных сделок, если данный налогоплательщик до заключения сделки проявил должную осмотрительность при выборе контрагента.

Позиции судов при решении спорных ситуаций по новым правилам

Как указано выше, пп. 1 п. 2 ст. 54.1 НК РФ установлен запрет для налогоплательщика уменьшать налоговую базу и (или) сумму подлежащего уплате налога в случае, когда основной целью совершения сделки (операции) являются неуплата (неполная уплата) и (или) зачёт (возврат) суммы налога.

По мнению налогового органа[5], запрет на уменьшение налогоплательщиком налоговой базы и (или) суммы подлежащего уплате налога следует применять в случае доказывания умышленных действий самого налогоплательщика, выразившихся в сознательном искажении сведений о фактах хозяйственной жизни (совокупности таких фактов), об объектах налогообложения, подлежащих отражению в налоговом и (или) бухгалтерском учёте либо налоговой отчётности налогоплательщика в целях:

уменьшения налогоплательщиком налоговой базы и (или) суммы подлежащего уплате налога;
неправильного применения налоговой ставки, налоговой льготы, налогового режима;
манипулирования статусом налогоплательщика;
умышленных действий налогового агента по неудержанию (неполному удержанию) сумм налога, подлежащего удержанию налоговым агентом.

Налоговым органом также отмечается, что характерными примерами «искажения» являются:

создание схемы «дробления бизнеса», направленной на неправомерное применение специальных режимов налогообложения;
совершение действий, направленных на искусственное создание условий по использованию пониженных налоговых ставок, налоговых льгот, освобождения от налогообложения;
создание схемы, направленной на неправомерное применение норм международных соглашений об избежании двойного налогообложения;
нереальность исполнения сделки (операции) сторонами (отсутствие факта её совершения).

К числу способов искажения сведений об объектах налогообложения могут быть отнесены: неотражение налогоплательщиком дохода (выручки) от реализации товаров (работ, услуг, имущественных прав), в том числе в связи с вовлечением в предпринимательскую деятельность подконтрольных лиц, а также отражение налогоплательщиком в регистрах бухгалтерского и налогового учёта заведомо недостоверной информации об объектах налогообложения. В этих ситуациях налоговый орган будет оценивать, не созданы ли искусственно условия для их применения, чтобы уменьшить налоги.

Судебная практика по указанным спорам только начала формироваться, но даже с учётом этого имеется возможность проанализировать наиболее интересные, по нашему мнению, судебные дела и рассмотреть причины, по которым суд вставал сторону налогоплательщика.

Рассмотрим несколько решений судов по указанным спорам.

Применение схемы дробления бизнеса

Уклонение от налогообложения по схеме искусственного дробления бизнеса заключается в сохранении или получении статуса плательщика налога по специальному налоговому режиму путём имитации работы нескольких лиц, которые в реальности действуют как одно лицо.

По делу, которое рассматривал Арбитражный суд Волгоградской области, в качестве признаков применения схемы дробления бизнеса и, как следствие, получения необоснованной выгоды, налоговым органом указывалось на взаимозависимость компаний; нахождение по одному адресу; использование одного и того же производственного оборудования; наличие сотрудников, работающих по совместительству.

Но суд указал, что осуществление обществами одного вида деятельности не является состоятельным доводом в пользу наличия «схемы дробления бизнеса», поскольку не противоречит законодательству и само по себе указанное обстоятельство не может свидетельствовать о получении обществом необоснованной налоговой выгоды.

Исходя из анализа сложившейся судебной практики по категории дел, связанных с дроблением бизнеса, следует, что юридически значимым обстоятельством, подлежащим выяснению, как в рамках проводимой проверки, так и при рассмотрении дела в суде является основная цель указанных действий налогоплательщика. В качестве такой цели должно выступать снижение налоговой нагрузки на налогоплательщика путём применения специального режима одной из дружественных компаний и получением ею основного дохода от предпринимательской деятельности.

Налогоплательщик в данном случае смог предоставить доказательства, что обе компании фактически и самостоятельно осуществляли свою деятельность в соответствии с деловой целью и видом экономической деятельности, для которых они были созданы: имеют отдельные расчётные счета, ведут раздельный бухгалтерский учёт, осуществляют по результатам самостоятельной хозяйственной деятельности уплату налогов и сборов, имеют разную клиентскую базу.

Также помог налогоплательщику тот факт, что первоначально была создана одна компания, находящаяся с самого создания на УСН, при этом до 2015 года ею управляло иное лицо, а спустя 9 лет создана другая компания, применяющая ОСН.

В своём решении от 29.04.2019 по делу № А12-2866/19, которое поддержала апелляционная инстанция, Арбитражный суд Волгоградской области посчитал, что налоговым органом не установлен выгодоприобретатель «по схеме дробления бизнеса», не представлено доказательств финансирования со стороны обществ друг друга, как и доказательств того, что денежные средства, полученные указанными юридическими лицами, объединялись ими путём перечисления кому-либо из налогоплательщиков либо что указанные организации, получив чистую прибыль, использовали её совместно для тех или иных целей; инспекцией не представлено доказательств, что взаимозависимость организаций повлияла на условия или экономические результаты сделок и деятельности участников. При этом сам по себе факт аффилированности не свидетельствует о получении налоговой выгоды[6].

Нереальность исполнения сделки (операции) сторонами

Хозяйственные операции через контрагентов, не имеющих трудовых ресурсов и основных средств для выполнения работ или услуг, а также отсутствие должной осмотрительности при проверке контрагента перед заключением сделки позволяет налоговому органу сделать вывод о нереальности исполнения сделки.

Пятый арбитражный апелляционный суд в своём постановлении[7] принял сторону налогоплательщика и указал на то, что инспекцией не доказано наличие всех условий, при которых налоговая выгода может быть признана необоснованной, как это разъяснено в пунктах 1, 10 постановления Пленума ВАС РФ № 53. Апелляционная инстанция отметила, что при подтверждении факта реальности поставки товара, проявлении обществом должной степени осмотрительности в выборе контрагента и отсутствии доказательств недобросовестного поведения налогоплательщика правовых оснований для признания полученной обществом налоговой выгоды, не обоснованной у налогового органа и суда первой инстанции, не имелось.

Суд указал, что все эти обстоятельства нашли отражение во вновь введённой в НК РФ статье 54.1, которая устанавливает, что в случае реальности хозяйственной операции и отсутствии у налогоплательщика цели неуплаты (неполной уплаты) и (или) зачёта (возврата) суммы налога, выявленные налоговым органом нарушения налогового законодательства у контрагента налогоплательщика не могут рассматриваться в качестве самостоятельного основания для признания уменьшения налогоплательщиком налоговой базы и (или) суммы подлежащего уплате налога неправомерным.

Таким образом, налоговые претензии возможны только при доказывании налоговым органом факта нереальности исполнения сделки (операции) контрагентом налогоплательщика и несоблюдении налогоплательщиком установленных пунктом 2 статьи 54.1 Кодекса условий.

Налогоплательщику помогли доказать права на получение налоговой выгоды следующие факты, которые он смог представить суду:

согласование условий договора поставки товара происходило посредством телефонной связи и электронной почты, заключение (подписание) договора происходило в офисе заявителя, на момент заключения договора заявителю были представлены такие документы как свидетельства ИНН, ОГРН, устав контрагента, решение о создании, приказ о назначении директора, копия паспорта директора, доверенность, в которой данное лицо уполномочено представлять интересы контрагента, с правом подписания любых финансовых документов от имени общества;
счета-фактуры подписаны уполномоченным лицом. При этом отсутствие у инспекции на определённую дату сведений о новом руководителе не свидетельствует о подписании счёта-фактуры неуполномоченным лицом;
реальность исполнения договора поставки подтвердилось представленными налогоплательщиком в ходе проверки товарными накладными, что согласуется с условиями договора, а также фактически произвёденной оплатой за товар на расчётный счёт контрагента.

Кроме того, налогоплательщик указал, что причиной выбора данного контрагента явилось предоставление отсрочки платежа за поставляемый товар, а также приемлемость цен и доставка товара силами поставщика.

Не поддержал позицию налогового органа, основанную на аналогичных фактах и Арбитражный суд Нижегородской области[8]. Инспекция не согласилась с произведённым налоговым вычетом по НДС по сделкам налогоплательщика с двумя контрагентами. Данные контрагенты также не имели достаточных трудовых ресурсов, одна из организаций не располагалась по месту регистрации и имела номинального руководителя, второй контрагент был взаимосвязанным лицом с налогоплательщиком. Водители этих организаций отрицали поставку товара налогоплательщику.

Все вышеуказанные обстоятельства, по мнению налогового органа, в совокупности свидетельствовали о том, что реальные финансово-хозяйственные взаимоотношения между налогоплательщиком и контрагентами отсутствовали, документы, на основании которых налогоплательщиком заявлены налоговые вычеты по НДС, не соответствуют требованиям законодательства и содержат недостоверные сведения.

Но суд установил, что хозяйственные операции с контрагентами отражены в бухгалтерской и налоговой отчётности налогоплательщика. Налоги налогоплательщиком уплачены.

По мнению суда, инспекцией не представлено доказательство того, что заявителю было известно о нарушениях, допущенных его контрагентами, а также того, что заявитель действовал с ними согласованно – исключительно с целью получения необоснованной налоговой выгоды. Более того, налогоплательщик проявил разумную заботливость и осмотрительность, затребовав и получив копии учредительных, регистрационных и распорядительных документов своих контрагентов.

Отсутствие у контрагентов персонала, основных средств, производственных активов, имущества, транспортных средств, складских помещений, необходимых для достижения результатов соответствующей экономической деятельности, не означает, что работы не выполнялись, а также то, что контрагенты – «недобросовестные организации» и сделки с ними были осуществлены только для того, чтобы получить необоснованную налоговую выгоду.

Суд также не принял во внимание довод инспекции о том, что контрагенты не представили документы по требованию налогового органа, поскольку налогоплательщик не несёт ответственности за действия или бездействия своего контрагента.

Протоколы допросов водителей контрагентов не были приняты во внимание по формальным основаниям, а показания иных свидетелей подтвердили, что сделки с контрагентами носили реальный характер. Не принят также судом был довод инспекции об аффилированности налогоплательщика и контрагента и номинальности руководителя другого контрагента.

Суд учёл то обстоятельство, что инспекция проводила проверку по правильности начисления налогоплательщику не только налога на добавленную стоимость, но и налога на прибыль. Однако инспекция, доначислив налог на добавленную стоимость, не произвела доначисления по налогу на прибыль, тем самым согласилась с поставкой товара и оказанием услуг перевозки по спорным контрагентам.

При этом суд отметил, что налогоплательщик проявил разумную заботливость и осмотрительность. Затребовал и получил свидетельство о регистрации, свидетельство ИНН, решение учредителя о создании, приказ о назначении директора, список участников, выписку из ЕГРЮЛ, анкету клиента, устав, копию паспорта директора, бухгалтерскую отчётность, декларации по НДС, договор аренды.

На основании изложенного суд пришёл к выводу, что заявитель представил все необходимые документы, оформленные надлежащим образом, для получения налоговой выгоды.

Данное решение суд апелляционной инстанции оставил в силе.

Двадцатый арбитражный апелляционный суд в своём постановлении от 23.10.2018 № 20АП-5530/2018 по делу № А23-8752/2017 также встал на сторону налогоплательщика. Им было указано, что формальные претензии к контрагентам (нарушение законодательства о налогах и сборах, подписание документов неустановленным лицом и т. п.) при отсутствии фактов, опровергающих реальность совершения заявленным налогоплательщиком контрагентом сделок и операций, не являются самостоятельным основанием для отказа в учёте расходов и в налоговых вычетах по сделкам (операциям).

Положения пункта 2 статьи 54.1 НК РФ не предусматривают для налогоплательщиков негативных последствий за неправомерные действия контрагентов второго, третьего и последующих звеньев.

Следовательно, налоговые претензии возможны только при доказывании налоговым органом факта нереальности исполнения сделки контрагентом налогоплательщика и несоблюдении налогоплательщиком установленных пунктом 2 статьи 54.1 НК РФ условий.

Факт отсутствия в собственности у контрагента основных средств не влияет на его способность выполнять договорные обязательства. Данное обстоятельство не лишает указанное лицо возможности воспользоваться правом аренды (субаренды) необходимых средств.

Таким образом, суды пришли к выводу о том, что отсутствие у контрагента необходимых средств не может быть признано обстоятельством, свидетельствующим о нереальности хозяйственных операций в рамках заключённого договора.

Услуги, оказанные контрагентом общества, приняты заявителем к учёту на основании представленных документов. Данный факт налоговым органом не оспаривался.

Как видим, и в данном случае у налогоплательщика имелись неоспоримые документальные доказательства реальности сделки.

Арбитражный суд Свердловской области от 13.05.2019 по делу № А60-75291/2018 в похожей ситуации также принял решение в пользу налогоплательщика, а вышестоящие инстанции оставили его в силе. Фактически претензии налогового органа к вычетам налогоплательщика были обусловлены отсутствием у контрагента имущественных и трудовых ресурсов.

Как было выяснено из представленных налогоплательщиком документов, директор (она же участник контрагента) была зарегистрирована только в одной организации. Основной вид деятельности контрагента соответствовал работам, которые выполнены по договору. Записей о недостоверности в отношении контрагента не было. Одним из убедительных оснований для суда был тот момент, что налогоплательщик представил первичные документы по сделке (счета-фактуры, акты о приёмке выполненных работ формы КС-2, справки о стоимости выполненных работ и т. д.).

Хотя контрагент не представлял сведения о выплатах сотрудникам, но, по мнению суда, это не означало, что сотрудников вообще не было, т. к. он мог их привлекать, но не сдавать отчётность по форме 2-НДФЛ.

Таким образом, суды и в первом и во втором случае, сделали вывод, что деятельность организаций не может ставиться в зависимость от наличия или отсутствия достаточного количества сотрудников, технического персонала, имущества, от расходов на оплату коммунальных услуг, заработной платы, услуг связи, поскольку действующее законодательство не обязывает организацию иметь собственные основные средства и соответствующий штат работников при осуществлении хозяйственной деятельности.

Подводя итог, хочется отметить, что несмотря на то, что сложившаяся судебная практика в отношении применения норм ст. 54.1 НК РФ фактически отсутствует, однако доводы, мотивировка и обоснование в отношении фактов наличия либо отсутствия необоснованной налоговой выгоды, сформировавшиеся в настоящее время в рамках правоприменительной практики в контексте Постановления № 53, будут использоваться судами и в контексте ст. 54.1 НК РФ.

При этом позиции налогоплательщика в судебном споре с налоговой инспекцией будут более выигрышными, если он предпримет все необходимые действия для проверки контрагента до заключения сделки, операции с ним будут соответствовать экономическому смыслу и будет подтверждена их деловая цель.

[1] Введена Федеральным законом от 18.07.2017 № 163-ФЗ «О внесении изменений в часть первую Налогового кодекса Российской Федерации»

[2] Ст. 122 НК РФ; п. 2 и 11 Постановления Пленума ВАС РФ от 12 октября 2006 г. № 53 «Об оценке арбитражными судами обоснованности получения налогоплательщиком налоговой выгоды»

[3] Постановление Арбитражного суда Московского округа от 08.11.2019 № Ф05-18947/2019 по делу № А40-315815/2018; Постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 29.11.2019 № 10АП-17521/2019 по делу № А41-40264/2019

[4] Постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 22.07.2019 № Ф04-2979/2019 по делу № А27-24569/2018

[5] Письмо ФНС России от 31.10.2017 № ЕД-4-9/22123@

[6] Определение Конституционного суда Российской Федерации от 04.06.2007 № 320-О-П

[7] Постановление Пятого арбитражного апелляционного суда от 18.05.2018 № 05АП-1916/2018 по делу № А51-30566/2017

[8] Решение Арбитражного суда Нижегородской области от 24.12.2018 по делу № А43-27187/2018

Наказания и штрафы за распространение ложных сведений и обвинений

Так как статья 306 УК РФ связана с необоснованным отвлечением ресурсов полиции, наказание по ней более тяжкое. Заявителю грозит:

до 2 лет лишения свободы или штраф на сумму до 120 тысяч рублей за ложный донос без отягчающих факторов;
до 3 лет или взыскание в размере до 300 тысяч рублей, если лживое обвинение касалось тяжких преступлений;
до 6 лет тюремного заключения, если злоумышленник пытался подделать доказательства причастности лица к преступлению или самого факта совершения преступления.

По статье 218.1 правонарушителю грозят санкции только в виде штрафов и длительных обязательных работ. Пострадавший имеет право взыскать с виновника моральный ущерб.

Простое распространение указанных сведений без квалифицирующих признаков

По части 1 статьи 218.1 клеветник может быть приговорен к денежному взысканию в размере до полумиллиона рублей или в пределах его среднего заработка за полгода, или к обязательным работам на период до 160 часов — 20 рабочих дней.

Клевета в публичном выступлении, демонстрирующемся публично произведении или СМИ

Использование публичных площадок для распространения лживых данных увеличивает максимальное денежное взыскание до 1 миллиона рублей, а срок обязательных работ – до 240 часов.

Распространены заведомо ложные данные об опасной болезни лица, или же его причастности к преступлению сексуального характера

Санкции пункта 4 статьи 218.1 предусматривают наложение штрафа на сумму до 3 миллионов рублей, или обязательные работы, длительностью до 400 часов.