Пленум ВС конкретизировал постановления по делам о взяточничестве и злоупотреблении полномочиями
24 декабря Пленум Верховного Суда принял Постановление о внесении изменений в постановления Пленума ВС от 9 июля 2013 г. № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» и от 16 октября 2009 г. № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий».
Председатель МКА «Паритет» Ерлан Назаров отметил, что вопросы борьбы с коррупционными проявлениями и ее эффективности продолжают оставаться наиболее актуальной проблемой общества и государства. Он указал, что число осужденных за преступления, объединенные в гл. 30 УК РФ, характеризуется стабильно высоким уровнем. «Активизация деятельности государства в этом направлении, в свою очередь, требует более тщательного и взвешенного подхода судебных органов к рассмотрению и разрешению уголовных дел данной категории», – посчитал адвокат.
Поправки в разъяснения по делам о взяточничестве
Так, в п. 9 Постановления «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» указывается, что переданное в качестве взятки или предмета коммерческого подкупа имущество, оказанные услуги имущественного характера или предоставленные имущественные права должны получить денежную оценку на основании представленных сторонами доказательств, в том числе, при необходимости, с учетом заключения специалиста или эксперта.
Ерлан Назаров указал, что п. 10 постановления дополняется понятием «электронный кошелек» как одним из инструментов для аккумулирования средств и осуществления платежных операций, который может использоваться для расчетов с коррумпированными должностными лицами. Кроме того, данный пункт дополнился разъяснениями в части определения момента окончания преступления, когда ценности по предварительной договоренности участников коррупционной схемы помещаются в условленное место, к которому взяткополучатель имеет доступ.
«Осталось без изменений дискуссионное положение о том, когда считать получение или дачу взятки оконченными. Указанный момент остался прежним – принятие хотя бы части передаваемых ценностей, независимо от того, получили ли соответствующие лица реальную возможность пользоваться или распоряжаться переданными им ценностями по своему усмотрению», – отметил адвокат.
Кроме того, Ерлан Назаров заметил, что в новой редакции п. 12, где даются разъяснения о том, как должны квалифицироваться действия лица, непосредственно направленные на передачу вознаграждения, при отказе должностного или ответственного лица принять взятку, исключена ссылка на ст. 291.1 УК РФ, предусматривающую ответственность за посредничество во взяточничестве.
Он указал также, что из п. 13 документа, где говорится о правовой оценке действий лиц, причастных к получению или даче взятки, когда указанные действия осуществлялись в условиях ОРМ, исключен субъектный состав посредников. В то же время, по словам эксперта, в п. 13 постановления остается в прежней редакции весьма спорное положение о том, что действия участников коррупционной сделки, совершенные в условиях проводимого ОРМ, подлежат квалификации как оконченное преступление, даже если ценности сразу изъяты сотрудниками правоохранительных органов.
«Несмотря на то что получение и дача взятки (коммерческого подкупа) относятся к формальным составам преступления, судебная практика показывает, что в основной своей массе рассматриваемые коррупционные деяния выявляются и пресекаются исключительно в ходе осуществления оперативно-разыскной деятельности, когда вознаграждение (ценности) передаются под контролем сотрудников спецслужб. Следовательно, в этих условиях получение потенциальным взяткополучателем вознаграждения носит чисто символический, условный характер, у него заведомо отсутствует какая-либо возможность реально завладеть полученным предметом мзды, поскольку в рамках ОРМ такая перспектива не предусматривается», – отметил Ерлан Назаров.
По логике уголовного закона, считает он, такие умышленные действия должностного лица, непосредственно направленные на совершение преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по не зависящим от него обстоятельствам, должны расцениваться с точки зрения ч. 3 ст. 30 УК РФ, как покушение на преступление. «Однако правоприменители, руководствуясь анализируемым разъяснением Пленума ВС, квалифицируют действия должностных лиц, задержанных в момент получения взятки или непосредственно после него, как оконченный состав, с чем крайне трудно согласиться, так как подобная практика, по моему мнению, противоречит таким важным принципам Уголовного кодекса, как принцип законности, равенства граждан перед законом и вины», – подчеркнул адвокат.
Партнер АБ «Феоктистов и партнеры», адвокат Руслан Долотов посчитал, что одними из ключевых дополнений в разъяснениях Пленума ВС по вопросам взяточничества являются п. 13.1–13.5, посвященные посредничеству. В частности, ВС РФ приводит в п. 13.2 важное, по его мнению, разъяснение о том, что «посредничество путем иного способствования в достижении или реализации соглашения следует считать оконченным с момента выполнения посредником одного из указанных действий независимо от достижения или реализации соглашения между взяткодателем и взяткополучателем, а равно лицом, передающим или получающим предмет коммерческого подкупа».
«Изучение правоприменительной практики по ст. 204.1 и ст. 291.1 УК показало, что суды периодически необоснованно увеличивают объем обвинения из-за неверного толкования криминообразующих признаков этих составов преступлений. Так, они вменяют лицу оба деяния: и способствование в достижении соглашения между взяткодателем и взяткополучателем о получении и даче взятки, и способствование в реализации соглашения между ними о получении и даче взятки», – поделился опытом Руслан Долотов.
Он отметил, что законодатель специально подчеркивает альтернативность данных действий с помощью союза «либо» в ст. 204.1 и ст. 291.1 УК. По его мнению, для обвинения лица в обоих действиях в приговоре должно быть указано, какое из них подпадает под понятие «способствование в достижении соглашения», а какое – под «способствование в реализации соглашения».
Руслан Долотов указал, что диспозиции ст. 204.1 и ст. 291.1 УК сконструированы таким же образом, как и, например, ч. 1 ст. 228 УК, в которой перечислено несколько альтернативных действий: хранение, перевозка, приобретение наркотических средств. «Если человек только хранит такие средства, ему нельзя вменять все указанные в диспозиции действия, так как это ведет к необоснованному увеличению объема обвинения», – посчитал он. Адвокат надеется, что разъяснения, содержащиеся в п. 13.2 постановления, решат эту проблему.
Пункт 14 постановления излагается в новой редакции, в которой указывается, что с учетом того, что нормы об ответственности за мелкое взяточничество и мелкий коммерческий подкуп являются специальными по отношению к положениям ст. 290, 291, 204 УК, получение или дачу взятки, а равно предмета коммерческого подкупа в размере, не превышающем 10 тыс. руб., следует квалифицировать по ч. 1 ст. 291.2 УК либо ч. 1 ст. 204.2 УК независимо от того, какие действия (законные или незаконные), в каком составе участников (единолично или группой лиц), а также при наличии других квалифицирующих признаков взяточничества и коммерческого подкупа совершены. При этом субъект мелкого взяточничества полностью совпадает с субъектом преступлений, предусмотренных ст. 290 и 291 УК, а субъект мелкого коммерческого подкупа – с субъектом преступления, предусмотренного ст. 204 УК.
Ерлан Назаров обратил внимание на редакцию п. 29 постановления в части оценки добровольного сообщения о даче взятки как необходимого условия освобождения от уголовной ответственности по ст. 291, 291.2, 204, ч.1–4, 204.2 УК РФ. «Ранее было предписано, что не может признаваться добровольным сообщение, сделанное в связи с тем, что о даче взятки, посредничестве во взяточничестве или коммерческом подкупе стало известно органам власти. Новая редакция предлагает не признавать таковым заявление о преступлении, если оно поступило в связи с задержанием лица по подозрению в совершении этого преступления», – отметил адвокат. По его мнению, такая трактовка дает сотрудникам правоохранительных органов, получившим оперативную информацию и осведомленным о планируемой коррупционной сделке, больше возможностей для привлечения потенциальных взяткодателей или посредников к изобличению коррупционеров посредством их участия в проведении ОРМ.
Ерлан Назаров посчитал обоснованным изъятие из п. 32 постановления, где разъясняются вопросы, касающиеся провокации взятки или коммерческого подкупа, положения о том, что в случаях, когда должностное лицо или лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческой или иной организации, в результате провокации согласилось принять незаконное вознаграждение, исключается квалификация содеянного по ст. 304 УК.
В то же время адвокат указал, что остается правовая неопределенность в оценке и разграничении действий лиц, подлежащих ответственности по ст. 304 УК за провокацию взятки, а равно совершаемых в нарушение требований ст. 5 Закона об ОРМ действий сотрудников правоохранительных органов, спровоцировавших должностное лицо или лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческой или иной организации, на принятие взятки или предмета коммерческого подкупа.
«В обоих случаях речь идет о провокации преступления, связанной с искусственным формированием доказательств криминального деяния. Между тем в п. 34 названные действия сотрудников оперативных служб предлагается отграничивать от преступления, предусмотренного ст. 304 УК, но при этом не даются рекомендации, какой юридической оценке они подлежат», – подчеркнул Ерлан Назаров. По его мнению, такая позиция Верховного Суда не согласуется с элементарной логикой и, вероятно, рассматривается в виде определенной индульгенции, позволяющей сотрудникам правоохранительных органов безнаказанно инспирировать и затем выявлять коррупционные преступления.
Адвокат предположил, что попыткой уравновесить баланс интересов правоохранительных органов и лиц, в отношении которых реализуются ОРМ, направленные на изобличение в коррупции, является п. 36.3 постановления. Согласно содержащимся в нем разъяснениям, результаты ОРМ могут использоваться в доказывании по уголовному делу о коррупционном преступлении, если они получены и переданы органу предварительного расследования или суду в соответствии с требованиями закона. При этом они должны свидетельствовать о наличии умысла на получение или дачу взятки либо предмета коммерческого подкупа, а равно на совершение посреднических действий, который сформировался независимо от деятельности сотрудников органов, осуществляющих оперативно-разыскную деятельность. «В связи с этим для оценки доказательств, полученных в ходе осуществления оперативно-разыскной деятельности, суду независимо от признания подсудимым своей вины необходимо проверять законность и обоснованность проведения каждого такого оперативно-разыскного мероприятия», – указано в документе. Ерлан Назаров считает, что это можно охарактеризовать как частное разъяснение по определенной категории дел общих требований уголовного судопроизводства.
Поправки в разъяснения по делам о злоупотреблении должностными полномочиями
В Постановлении Пленума ВС о судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий предлагается расширить регламентированную нормативными правовыми актами деятельность, на которую может посягать лицо, и добавить деятельность государственных компаний, государственных и муниципальных унитарных предприятий, акционерных обществ, контрольный пакет акций которых принадлежит РФ, субъектам РФ или муниципальным образованиям.
Незаконный запрос нотариуса
Злоупотребление полномочиями частным нотариусом или аудитором (ст. 202 УК) заключается в совершении деяний, «которые хотя и были непосредственно связаны с осуществлением им своих прав и обязанностей, однако не вызывались служебной необходимостью и объективно противоречили задачам нотариальной или аудиторской деятельности, а также тем целям и задачам, для достижения которых это лицо было наделено соответствующими полномочиями».
К таким действиям ВС относит, например, направление нотариусом информационного запроса «с целью передачи сведений третьим лицам». Либо «удостоверение сделки по отчуждению недвижимого имущества в целях извлечения выгод и преимуществ для себя или других лиц либо с целью нанесения вреда другим лицам» – если нотариус знал, «что условия такой сделки не соответствуют выраженной воле её участников или что участник сделки не осознаёт её правовых последствий». Ещё один вариант – «представление аудитором заведомо ложного аудиторского заключения».
Но при этом ответственность наступает только в том случае, если эти деяния повлекли общественно опасные последствия.
